Мортидо как «нулевая гипотеза»

Идея мортидо, если её читать совсем уж буквально, как «инстинкт самоуничтожения» или что ненамного лучше, «волю к смерти» выглядит достаточно сомнительно в целом ряде случаев.

Но если присмотреться к ней как к метафоре, то она становится достаточно полезным инструментом, хорошей моделью, вполне пригодной для использования в реальной терапевтической работе.

Мортидо целесообразно рассматривать как «нулевую гипотезу», базу для сравнения, когда, например, мы думаем о какой-то интервенции, и пытаемся хотя бы приблизительно прикинуть соотношение вреда и пользы.

Мортидо как нулевая гипотеза может помочь проанализировать сложности построения комплаенса. Наконец, мортидо, рассматриваемое в качестве «варианта по умолчанию» может помочь в оценке «мотивационной готовности» клиента (да и терапевта тоже, чего уж там).

Мортидо — это же не только (да и не столько) открытая суицидальность как таковая.

Эта метафора отражает любые движения психики, направленные на подавление, снижение степени проявления, отказ от изменений или, более пафосно, развития (обычно всё же речь идёт о том, что терапевт подразумевает под развитием, к сожалению).

Или, если говорить проще, мортидо как объект сравнения — это про то, чтобы терапевт имел хоть немного, хоть самую малость чего сказать на вопрос «А чем X лучше, чем просто выпилиться нахрен».

В доступном мне для наблюдения куске реальности этот вопрос задаётся терапевтами достаточно редко. Уж не знаю, в чём тут дело — в недремлющем Роскомнадзоре, собственных страхах терапевта или ещё какой фигне, но создаётся впечатление, что мы, психологи, избегаем этой темы.

Между тем, оно, мортидо, принятое в качестве «решения по умолчанию», базы для сравнения, может помочь, например, отфильтровать хотя бы часть той дичи, которую мы придумываем.

Можно сколько угодно рассуждать о «недирективности» и о том, что «психолог советов не даёт» (ага, расскажите это КПТ-шникам и прочим краткосрочникам), но какие-то интенции / ассоциации, да в конце концов просто реплики мы на клиентов всё же изливаем.

И зачастую изливаем настолько откровенную чушь, что уши в трубочку сворачиваются.

Особенно когда чувствуем беспомощность, и сами не знаем, что делать. Не, конечно, «сказанное в терапии есть продукт творческого союза бессознательного клиента и терапевта», но откровенной хуйни всё же хотелось бы поменьше.

И предлагаемый инструмент до некоторой степени эту задачу может решить.

Вот даём мы, например, некую интерпретацию пограничному клиенту на тему того, что «у него, мол, потребность в принятии неудовлетворена, а надо чтоб была», и что?

Вроде гайдам сильно не противоречит, да и форма может вполне соответствовать тому подходу и школе, к которым мы себя относим.

А клиент чего-то не бежит вдохновляться инсайтом и переносить изменения в реальную жизнь.

Мы начинаем придумывать всякие «сопротивления» и прочие сложные отмазки, но что если всё гораздо проще, если мы просто предложили (озвучили, наассоциировали) откровенную хуйню?

А давайте теперь сравним её с мортидозным направлением: мортидо снижает тревогу (не надо бояться, что тебя отвергнут), мортидозные движения менее энергозатратны (не надо куда-то идти, с кем-то говорить), мортидозные интенции, как правило более знакомы (как сычевать, свернувшись калачиком, я знаю, а как искать дружественное окружение — нет).

Или другой вариант, клиент, как нам кажется, избегает обсуждения каких-то эмоционально заряженных тем. И мы всячески стараемся создать такую коммуникативную среду, где ему будет удобно / уместно / уютно, а он/она — всё никак.

И снова у нас всплывают рассуждения о сопротивлении, низкой мотивационной готовности (или — в более продвинутых случаях — страхах).

«А чо, бля, если нет?»©. Будет ли клиенту лучше, если он раскроется? И лучше не только по сравнению с состоянием до раскрытия, но и с движением в сторону мортидо? Ох, не факт.

Подавление воспоминаний, нежелание пускать чужаков в зону чувствительных, интимных переживаний, медленное угасание — это не только плохо, но и хорошо (если позволять себе оценочные суждения).

Почему, почему, блядь, мы решили, что затухание психической жизни — это что-то неправильное? И что ещё интереснее, — с хрена ли мы вздумали, что клиент с такой оценкой согласится?

Если подходить к возможным (и невозможным, кстати, тоже) терапевтическим изменениям с позиции кондового риск-менеджмента, то мортидозные пути имеют не такую уж низкую привлекательность.

Некоторой упрощённой моделью терапевтических изменений вполне допустимо считать формулу:

Так вот, я утверждаю, что конкурировать с мортидозными решениями (если делать это честно) — достаточно сложно: у них часто бывает близкий к единице второй множитель в числителе и достаточно небольшой знаменатель (просто за счёт того, что мортидозные пути — они про экономию энергии).

И было бы неплохо, если бы мы, как терапевты, независимо от того, что мы там предлагаем и как это предлагаемое называем, хоть немного сверяли своё предлагаемое на предмет того, а лучше ли оно, чем линейное мортидозное решение.

Спойлер: в большинстве случаев — нет, даже не всегда до паритета дорастает.

Мне могут возразить, что, дескать, мортидо — это про избегание (если не впрямую, в виде стратегий отказа от активностей, то уж косвенно — точно), что это ведёт к упущению возможностей (кто-то даже притянет сюда из микроэкономики «упущенную выгоду»).

На что я отвечу грубо: посмотрите ещё раз на формулу, она, блин, примитивная. Вот она, эта самая выгода, которая может быть упущена, — в первом множителе числителя. И да, если она отрицательная — так тому и быть, всё честно.

Идея же не в том, что мортидо — всегда оптимальный выбор, нет.

Идея в том, чтобы знать своего конкурента: то, что мы в обиходе, а порой и в профессиональных обсуждениях, называем «зажатостью», «заниженной самооценкой», «неуверенностью в себе», «тревожностью» или «пассивностью», а то и вообще «высоким суицидальным риском» — это, что задаёт стандарт, нижнюю границу.

Если наши интервенции / медикации / ещё-какая-фигня получается хуже (или так же), чем мортидозная версия развития ситуации, то это — наша недоработка.

Наверное в максимально чистом виде это можно сформулировать так: хорошим вещам психика не сопротивляется. Если кажется, что сопротивляется — см. предыдущее утверждение.

Это не про глупую эзотерику на тему «мудрости тела» и прочей фигни, это некое указание на то, что если нам, терапевтам кажется, что «вот оно решение, только возьми», а клиент почему-то к этому решению никак не приходит, то [вероятнее всего] дело лишь в том, что решение — хуёвое, вот и всё.

Громкие слова о том, что нужно «идти в жизнь» / «стремиться к Реализации», конечно, громкие, но мы, вроде, не на базаре.

Трусливые опасения «ах, нельзя же суицид рассматривать всерьёз как альтернативу нашей прекрасной терапии», конечно трусливые, делающие сон по ночам без «Азалептина» более простой задачей, но, позвольте, коллеги, мы тут кого «терапируем» — себя или всё же (со всеми оговорками) клиента?

Не стоит недооценивать травматиков: простым замалчиванием мы не сделаем магическую формулу «если о самовыпиле не говорить, то он и не случится» сколько-нибудь работающей в реальном мире.

Мы, терапевты, зачастую боимся мортидо и мортидозных тенденций — нам противен холод, затхлость и безнадёжность, прорывающиеся в наш уютненький, закрытый воображаемым белым халатом, мирок.

И чо? И чо, бля?!

А нихуя. Не исчезают явления, если о них молчать.

Давайте признаем наконец: эта ёбанная «формула» (которая даже и не формула-то толком) многих из нас раздражает.

Раздражает, в первую очередь вторым множителем в числителе.

Она, сука такая, не даёт на просто делать магические пассы руками, не позволяет просто встать и сказать «Перестаньте делать это! (С вас 100500 бабла)», мы чувствуем себя неуютненько и вообще хотели бы с ней не сталкиваться.

Вот только в реальности (особенно при работе с травматиками) так не получится. Мы всегда вынуждены конкурировать с мортидозными решениями — будь то уход в абьюз, жертвенность, [со]зависимость или просто решение «по-тихому слиться с этой вашей блядовой терапии».

И если мы будем учитывать, что мы тут не одни такие умные, предлагаем интерпретации / делаем интервенции или даже нагло впрямую даём советы, что есть и другая сторона, дающая — давайте будем честными — достаточно хорошие решения, возможно, меньшее количество наших слов и действий будет настолько откровенной хуйнёй.

И, может быть, тогда быть психологом будет не настолько позорно.