Даже не знаю, куда отнести текст, который собираюсь написать: в личное или в профессиональное. Наверное, просто скажу, что не на пустом месте он появился, и, вероятно, уши моей собственной травмированности просочатся сюда вопреки всем моим попыткам этого избежать.
Так вот, первое, о чём хотелось бы сказать (из опыта работы с ПТСР-щиками, равно как и из опыта работы разных специалистов со мной): ПТСР-щик видит мир иначе, не так, как это удобно было бы видеть его терапевту, не так, как «следовало бы видеть для сохранения адекватности».
У большого количества людей, имеющих ПТСР (и — в особенности — КПТСР) есть штука, достаточно сильно мешающая терапевтической работе: многие формы поведения / категории транзакций, которые терапевтом (или любым человеком, ситуативно исполняющим эту роль) воспринимаются как помощь, видятся лишь актом ретравматизации и ничем более.
Будет ли помощью дать человеку валидацию? Казалось бы, да, но нет. И особенно «нет» в тех случаях, когда в личной истории ПТСР-щика валидацию ему уже давали, но требовали слишком высокой оплаты (спойлер: такая штука есть за плечами чуть менее, чем у каждого человека, до сих пор имеющего ПТСР).
«Ты ведь умный мальчик, мы в тебя верим» разворачивается автоподстановками в «мы признали твоё право на существование, теперь не разочаруй, иначе пиздец». Но это — детско-родительские штуки, о них только ленивый не писал.
Гораздо интереснее что-то из практической работы. «Давай исследуем твои убеждения» из КПТ при малейшей неосторожности терапевта (или если называть вещи своими именами, в случаях, когда терапевт врёт) разворачивается в «откройся, открытым тебя бить удобнее».
«Давайте перейдём к контакту и открытости» из гештальта / гуманизма достраивается до «пока ты в подстраивающейся позиции — всё ОК, терапируемся дальше, но если ты проявишься, я выпущу своих сторожевых псов».
Да, добросовестный терапевт [наверное] не имеет ввиду этого, он, вероятнее всего, и правда хочет в контакт, но тут-то и проблема: он (оценочное суждение) в общем случае понятия не имеет о том, с чем ему контактировать-то придётся.
Он, скорее всего, даже может настроить каких-то прогнозов («передо мной шизоидный погранец, он будет со мной конфронтировать»), но то — когнитивное, и редко бывает, что специалист на самом деле может «заранее чувственно перепрожить опыт столкновения с чужим ПТСР-ом».
Является ли помощью прямое вливание ресурсов в дела другого человека? Не то, которое деструктивно-манипулятивное (оно не очень интересно в контексте этого обсуждения), а когда по-честному?
В общем случае — да, но с ПТСР-щиками — нет. Они ж в этом смысле как трёхлетки: нуждаются в помощи, но в помощи специфической; им нужно помочь обрести чувство компетентности, способности что-то делать.
А как думаете, что произойдёт, если просто прийти и властной рукой зарешать все проблемы ПТСР-щика? Правильно, накроется оно, это самое чувство, женскими гениталиями.
Говорят, что люди с ПРЛ — сложные клиенты. Фиг знает. Как по мне, если там «чистое ПРЛ» (без коморбидного ПТСРа, если таковое вообще бывает, тут разные мнения есть), особой сложности нет.
«Я ненавижу тебя, только не бросай меня» — это вообще не сложно, рулится банальным «ты сам(а) определяешь степень близости / дальности нашего контакта».
Или через «ты можешь меня бросить, но я останусь в режиме ожидания, вернёшься, когда / если посчитаешь нужным».
Или какими-то понятными смежными штуками.
Иное дело — если добавить ПТСРа и связанной с ним выученной беспомощности: она лишает терапевта (и терапируемого, конечно) даже призрачной возможности опереться на какую-то активность и субъектность.
Сама возможность такой возможности — травмирует. Тут, кстати, очень вспоминается «невозможность дальнейшей возможности» (это Хайдеггер о смерти, если память не изменяет).
Ведь ПТСР-щик там уже был, и знает, что активность (в т.ч. — в случае тяжёлого ПТСР — активное избегание) ведёт к пиздецу и усилению (хотя, казалось бы, куда уж ещё) всех невозможностей.
Что делать? Хорошего ответа нет.
Некая очень невнятная рекомендация — смотреть в сторону того, что ассоциируется (хотя бы самыми отдалёнными ассоциациями) со снижением чувства беспомощности и подкреплять (о возможностях подкрепления в терапии и за её пределами надо отдельный текст пилить) это.
Подкреплять, даже если оно выглядит контртерапевтичным и внутренне противоречивым. Просто потому, что оно важно, и что без этого нихрена работать не будет.
Трёхлетке нужно дать возможность самостоятельно исследовать [не]безопасность идеи засунуть пальцы в розетку.
А ПТСР-щик в этом смысле такая же / такой же трёхлетка, только умнее и опытнее, а значит — и ставки там будут более высокими.
Виталий Лобанов
Достаточно скептически относится к психологии и смежным дисциплинам, искренне считая, что имеет на это все основания.
Не имеет определённой профессиональной принадлежности, одинаково не доверяя гештальтистам, КПТ-шникам, психоаналитикам и даже бихевиористам. Однако в работе считает возможным использование наработок из любых (ну, может быть, кроме совсем уж эзотерических) направлений.
Имеет опыт пребывания в психиатрическом стационаре, с последующим самостоятельным преодолением последствий этого самого опыта. Работает онлайн, иногда пишет довольно упоротые тексты на этом сайте.
Запись на консультацию к Виталию доступна по ссылке: bootandpencil.com/schedule-appointment/