Целесообразнее рассмотреть вину как некую совокупность аффективных состояний, объединённых с подходящими когнитивными концептуализациями: «Я не выполнил обязательства перед компанией, и как честный человек обязан на ней жениться!» (строго говоря, пример не совсем корректен, тут ещё и копинг присутствует, но оно и в жизни хреново разделяется).

Более того, зачастую именно копинг и определяет само желание от этого чувства избавиться. Нередко, чувствуя вину (весьма неприятная с т.з. внутренних ощущений штука), люди хотят перестать её чувствовать, что логично, и ради этого готовы идти на многое.

Что там у нас ассоциируется с виной? Наказание в разных его видах: отъём ресурсов, поражение в правах, нарушение гомеостаза (в т.ч. через механическое повреждение тушки).

Вина (впрочем, как и стыд) — весьма себе социальная штука, поэтому конкретное содержание копингов будет определяться в значительной степени контекстом общества, в котором субъект формировался и существует (в общем случае это могут быть разные общества), но не следует обольщаться: вариативность там не слишком большая.

Так или иначе, вероятнее всего, вина будет: a) неприятна для проживания, b) порождать стремление «исправить» ситуацию. Вот это самое «исправить» и является основой для всей динамики, связанной с виной.

Это «исправить» вообще закрепило вину в процессе эволюционного отбора: индивиды, способные к чувству вины, более восприимчивы к обратной связи.

А значит, с ними проще и эффективнее кооперироваться, а значит, достаточное их количество выгоднее на долгосрочной перспективе для сообщества, чем недостаточное.

Это самое «исправить», будучи достаточно выгодным для сообщества (в т.ч. микросоциума), поощряется им, причём поощряется начиная с первичной социализации в семье происхождения.

Вокруг достаточно много людей, которые будут говорить, что чувство вины — это плохо, но слишком мало тех, кто действительно готов поощрять (или хотя бы не давать отрицательного подкрепления) нас за нарушение своих интересов.

Вина — один из механизмов сдерживания конкуренции и принуждения к кооперации.

Теперь перейдём на индивидуальный уровень. А что чувство вины даёт самому субъекту (ну, кроме страданий, разумеется)?

Наверное, самое ценное, что она привносит — это дополнительное средство сдерживания первичного негативного аффекта, возникающего в ответ на [реальное или воображаемое] нарушение его (субъекта) интересов.

Вина — хорошая штука для подавления агрессии, спонтанности и сохранения созависимости. Для многих травматиков она является надёжным союзником в борьбе со здоровым желанием «сбыться» и «вырваться из блядского контекста / окружения».

Хочется послать на фиг придирчивого начальника, и сложно сдержаться (чтобы сохранить работу)? Используй чувство вины!

Хочется развестись с надоевшим мужем / женой? Завиновать себя, ведь это ты недостаточно заинтересованности проявляешь!

Примеры можно приводить бесконечно.

Более того, не лишённым смысла представляется утверждение о том, что чувство вины — не просто механизм самоподавления, а один из самых (если не самый) эффективных его механизмов из всего доступного человеку набора (второй кандидат — стыд, похожий на вину до степени смешения).

Поэтому от него так сложно избавиться: можно сколько угодно взаимно подбадривать себя в разговорах с психологом на тему того, что «вина — это плохо», но когда возникнет реальная потребность сдержать себя от того, чтобы начать отстаивать свои интересы, она будет вытащена с самых дальних полок, поскольку… Поскольку работает.

Поэтому сама постановка вопроса бессмысленна, в таком виде ответ найти не получится. Избавиться нужно не от чувства вины, а от необходимости самоподавления. Тогда и вина сама отвалится.