Общеизвестно, что «двойные отношения» в терапии (т.е. формат, при котором клиент и терапевт являются друг другу кем-либо ещё, кроме как клиентом и терапевтом — любовниками, друзьями, собутыльниками, партнёрами по бизнесу) — это плохо и ужасно.

Почему? Потому, что это ведь двойные отношения: злобный терапевт будет эксплуатировать несчастного клиента.

Есть ещё другая фигня на эту же тему: нельзя брать в терапию своих друзей, родственников и т.д.: дескать, и терапия не получится, и отношения поломаются.

Многие этические кодексы различных психологических и психотерапевтических ассоциаций прямо запрещают двойные отношения, грозя своим членам (или, возможно, стоит удариться в фрейдизм и написать в последнем слове перед скобками букву «о») исключением, разборами на этических комитетах и т.п. карами.

Всё это лицемерно преподносится под соусом заботы о клиентах и защиты их от эксплуатации. Мы, дескать, няши такие, не позволяем себе вас травмировать (кто говорит про нарциссизм? Нет никакого нарциссизма!).

Общие соображения

Первое, о чём хочется сказать в связи с этим всем: система просто не работает. Иначе зачем тогда все эти этические комитеты и прописанные санкции?

И это логично: мы (и клиенты, и терапевты) — люди, и мы можем образовывать друг с другом странные и порой весьма интересные конфигурации взаимодействия.

Взять тех же BDSM-щиков (вот у кого можно нахвататься терапевтических метафор) с их фантазиями о смешении контекстов — полицейский и преступница (юридический контекст) занимаются сексом (близость, либидо, мортидо, анаклитическое).

Нацист и дочка социалиста занимаются странным (вообще прекрасная история, наполненная архаикой по самые уши) — там я устану писать список намешанных контекстов.

А, собственно, почему оно так? Да просто у травматиков часто одной из сложностей, которая вообще толкает их в терапию, является та самая неразделённость контекстов: человек может не отличать благодарность от сексуального влечения, сексуальное влечение от ненависти, а ненависть от желания близости.

Мало того, он может ещё и не осознавать того, что их не различает. И иметь из-за этого проблемы в отношениях в «реальном мире».

И вот, приходит такой человек в терапию. Нет, товарищи мозгоправы, вы серьёзно думаете, что войдя в кабинет, на двери которого написано «психолог» (или того круче — «психотерапевт»), человек резко станет другим?

Вы поставите ему границы, спору нет, но чего вы добьётесь в реальной жизни, а не в нарциссических, порождённых дефицитарным эго, фантазиях о том, что, постукавшись об эти ваши границы и заборы, он сразу разделит намешанное внутри себя?

А я скажу (да, имею наглость утверждать): произойдёт один из трёх вариантов:

— Он завалится в позицию «хорошего клиента», начнёт нравиться (здесь: именно как активное дейстиве) вам и тем самым сломает эти ваши границы, не нарушив (формально) ни одного из ваших ригидных правил.

— Он просто свалит из терапии. Вы потом скажете, что, дескать, мотивационная готовность была низкая, и вообще не созрел ещё до реальной работы. Конечно, это не вы облажались, а он не готов (но мы продолжаем утверждать, что работаем над тем, чтобы защитить клиентов от газлайтинга, ретравматизации и прочего, ага).

— Вы-таки намешаете контексты, порушите границы и у вас пойдёт терапия. Вот только каждый из (вероятнее всего) настроит себе невротических рационализаций вида «слон — он вообще не слон, это просто такая морковка в форме слона».

Доэдипальные приходят за отношениями

Фраза не моя, но она — охуенна. В умных книжках за 100500 баксов, написанных солидными дядьками и тётьками сказано, что «целительной силой в терапии являются терапевтические отношения».

Вот только дальше дядьки и тётьки, боясь потерять свою солидность, должности, членства (и здесь снова хочется вспомнить вульгарных фрейдистов и проассоциировать это со страхом кастрации) и прочие ништяки, сворачивают с пути рассуждений, обходя критически важный вопрос: «за какими именно отношениями они приходят?».

Кто-то должен об этом сказать, что ж, пусть этим кем-то буду я, терять-то особо нечего. Они приходят за компенсаторными отношениями и, что, сука, очень важно, у них уже есть своё понимания характера этой компенсации: адская смесь эмоциональной близости, сексуальности, анаклитического, мазохизма, бунта и агрессии.

А что делаем мы (психологи)? Ставим границы: «между сессиями не общаться», в «физический контакт не вступать, а если и вступать, то точно не трахаться», «о своих тараканах не говорить, а если и говорить, то только в рамках интервенции самораскрытия» (а потом бежать — каяться супервизору) и прочее.

При этом мы придумали кучу совершенно беспонтовых рационализаций: дескать это защищает клиента от нашей эксплуатации (ну-ну, пограничник с сексуальным переносом ходит на сессии только чтобы посмотреть на терапевта, конечно же, это не эксплуатация, да), что это «концентрирует фрустрацию внутри сессии, делая работу более эффективной» (ага, а то они в отыгрывание не умеют во внешнем мире) и прочую подобную чушь.

Для того, чтобы терапевтические отношения действительно стали «целительными», нужно, чтобы они на протяжении всего периода своего существования хотя бы немного удовлетворяли потребности клиента.

Не, я не призываю к прямому отыгрыванию, ни в коем случае! Но какую-то часть того, за чем клиент пришёл на самом деле, ему необходимо предоставить. Да, это может быть нездоровым, но, блядь, вы работаете с нарушенными, вы чего хотите-то?

Дать человеку то, за чем он пришёл, показать плюсы и минусы, проанализировать и позволить самому сделать вывод о том, насколько его такие формы компенсации устраивают — вот настоящая терапия. Не вся, но очень важный кусок.

Сложненько? Так поднимите ценник или идите в коучи.

Границы ради границ

Чем меня бесят всякие стандартные предписания вроде «не общаться между сессиями», так это тем, что они фактически имплицитно содержат в себе презумпцию виновности клиента.

Он ещё ничего не сделал, а мы его уже «лопатой по ебалу». Мы добрые, няшные, терапевтичные и этичные, просто фактически обвиняем клиента в том, чего он не сделал и, возможно, делать не собирается, но «вы не понимаете, это другое».

Нафига? Ну, напишет он вам посреди недели, и что? Будет желание — ответите. Не будет — не ответите. Потом на терапии обсудите.

Ну обнимет / поцелует / попытается соблазнить, что в этом ужасного? Можно подумать, он первый человек в вашей жизни, который это сделает. Опять же: будет желание в какой-то форме ответить — ответите, не будет — отвергнете (о ужас, ретравматизация! Но, блин, мы для того и терапевты, чтобы утащить это в анализ и сделать из этого динамику).

И опять же, кто-то должен об этом сказать явным образом: проблема тут не в полумифической «этике», а в том, что у терапевтов (а кто туда ещё пойдёт, как ни травматики) у самих часто проблемы с границами, и они просто боятся. Боятся провокаций, боятся своих собственных интенций, боятся повторения своих типичных сценариев.

И хотят этого. Хотят. Но отрицают. Конечно, репутация же (читай: бабло).

Проблема с ригидными границами и предписаниями этических кодексов в том, что клиенты-травматики чувствуют их искусственность и не верят. Альянс херится без всякого вклада в динамику процесса. Это не про то, что «конфронтация с терапевтом — полезна», ибо такой сценарий предполагает прямую конфронтацию.

А тут терапевт лицемерненько прикрывается этическими бумажками (лучше бы для других целей использовал, ей богу) и ставит границы на уровне своей тревоги, а не на уровне реального взаимодействия, да ещё и зачастую не озвучивая это явным образом.

Посмотрите на то, как это выглядит на мета-уровне (всегда смотрите в мету и в мету меты, и мету меты меты и так — насколько когнитивки хватит): вы внушаете травматику чувство вины, причём чувство вины ещё до какого-либо поступка, вы ставите себя выше него, вы запрещаете ему проявляться (ведь это — дезадаптивное поведение, ах-ах), вы шлёте сигнал о том, что он недостаточно хорош, чтобы быть с вами, ещё до того, как узнали друг друга.

А потом рассказываете про раннюю травматизацию, дезадаптивные схемы, деструктивные установки, кривые копинги и токсичных родителей. А чем вы отличаетесь от последних?

Не, если это осознанная стратегия, чтобы погрузить человека «туда» — у меня вопросов нет, но в большинстве случаев речь не про то.

Трусость и слабость

А про что же тогда?

Очевидно: про слабость и трусость терапевта.

В чём заключается значительная проблема многих травматиков (не говорю, что единственная, но важная): в том, что они ставят себе ограничения на всё: на проявление себя, на желания, на жизнь и на самое важное — на реализацию. И ставят их не там, где они реально нужны, а заранее (ничего не напоминает?).

Просто потому, что некогда это помогло им выжить — если не физически, то психологически уж точно.

И мы, мозгоправы, вроде как, пытаемся научить их иному поведению, стараемся показать, что бывает иначе, и это «иначе» не является непереносимо ужасным.

Для этого мы манипулятивно (не говоря об этом прямо, обманывая, рассказывая о ложных целях) поощряем их ровно к тому же поведению.

П — логика.

Критикуя, предлагаю: не ставить границы заранее. Не ставить границы там, где ассоциация / авторитетный дядя / тётя сказала их ставить.

Ставить их там, где вы действительно чувствуете свою уязвимость и атаку на себя. Не «не запрещать писать между сессиями», а просто не отвечать, или отвечать «сейчас не в ресурсе» (или просто не хотите, вы-то имеете право не хотеть?), когда вы реально не в ресурсе (и отвечать, когда и желание, и ресурс есть).

Не «запрет на физический контакт», а обниматься, гладиться и прочее (включая секс) с теми, с кем хочется (непременно и обязательно сочетая с анализом в терапии), и не делать этого с теми, с кем не хочется.

В реальной жизни, за пределами терапии, человек один фиг столкнётся с таким опытом (не льстите себе, клиенты ничего нового специально для нас не придумывают, всё, что происходит в терапии, оно и в жизни имеет место), и вы можете показать, как этот опыт может быть прожит корректно.

Именно показать, а не прочитать нотацию или саркастически сократически спрашивать. Дети учатся на примере, а травматик, особенно в регрессии — ребёнок.

Но это страшно. Это ответственность. Это «сломать же можно». Мы так любим рассказывать про ответственность и важность её принятия клиентам и так не любим брать её на себя.

Это неуверенность: «а вдруг он мной сманипулирует?» — ну, иди на терапию, чувак, если боишься. «А вдруг он расскажет об этом, и все узнают» — а тебе что важно в этой работе — эффективность или лизоблюдство по отношению к авторитетной группе?

Это страх, прямой архаический страх упустить контроль над процессом (как-будто он у нас есть, лол).

Наконец, мы же все такие оттерапевтированные, решившие свои проблемы в ходе анализа / когнитивных тренировок или ещё какой херни. А тут — вот оно, наша Тень, чистая, незамутнённая, всё ещё живая внутри нас, требующая выхода, подавляемая невротизирующими защитами. Так и манит, зовёт нас из Другого, просит отразить и отразиться.

И где-то глубоко возникает вопрос: а не продешевили ли мы в сделке с Дьяволом, продав ему нашу травматичную душу в обмен на призрачную «нормальность».

Продешевили, ребят, продешевили. И добровольно он её не отдаст: её можно отобрать только силой.

Но мы зачастую слабы. Отсюда и вся эта ханжеская «этика». Променять эффективность и целесообразность на [неработающую] защиту от тревоги — это пиздец, товарищи.

Сочетание отыгрывания и анализа

Кому-то может показаться, что я тут агитирую за неэтичное поведение. Но это нифига не так.

Я тут агитирую как раз за этичное поведение. Только именно за этичное, а не за кажущееся таковым. И это, блядь, охуенная разница!

Этичным будет, в первую очередь, честное по отношению к клиенту поведение. Именно что честное. Не хотите его обнять потому, что боитесь близости / он вам противен / у вас заморочки по поводу того, не будет ли это изменой вашему партнёру — так и скажите.

Причём ваша (наша) задача — сказать так, чтобы это было терапевтичным (даже правильно построенное отвержение может быть таковым). Сложно? Ну, а нахрена тогда мы такие ценники за работу ломим?

Скажите, дайте клиенту понять, почему ему и после этого имеет смысл оставаться в терапии (именно «дайте понять», а не «удержите насильственно»), а потом — анализируйте, блядь, анализируйте: себя, его, контекст, родителей, среду, поведение, сны — что угодно: вам все карты в руки.

Дайте травматику почувствовать, что к нему относятся серьёзно. Засуньте свой пафос и патернализм в жопу, чтобы (хотя бы временно) удовлетворить собственную анальную фиксацию и действовать трезво.

Помогайте человеку развивать компетенцию, а не зависимость (от вас), если трек пошёл в эту сторону.

Или наоборот: тянет вас к нему — тянитесь. Нет, я не про насилие, я про выражение намерений. Скажите, что хотите его трахнуть / втянуть в бизнес / побрататься или просто не хотите отпускать из терапии.

И, опять же, скажите так, чтобы это стало материалом для работы и топливом для реализации.

Банально: покажите, блядь, ему на своём примере, что быть субъектным и проявляться — можно. А то хуйня получается: мы много говорим об этом, но не делаем в терапии. Как это воспринимается, догадаетесь?

Если нет, то я скажу. Воспринимается оно так: я тут тебе читаю бесполезную сказку, надеясь, что ты сможешь в неё погрузиться, забыться и придёшь ко мне со своими деньгами за новой дозой.

Терапевт — это не про то, что ты умеешь, это про то, какой ты, и как ты себя ведёшь.

И про то, что на тебе можно отыграть.

Если у клиента проблемы в близких отношениях, хрен вы начнёте над ними работать, пока не сблизитесь достаточно, чтобы эти проблемы начали проявляться.

А если для клиента «близкими» являются, например, только сексуальные отношения? Не, можно попробовать это пофиксить, но если не получается… Переспите с ним и начинайте терапию. (Разумеется, только при наличии осознанного желания с обеих сторон, я против насилия).

Секс с психотерапевтом

ИМХО, в ряде случаев хорошая терапия начинается сексом и заканчивается нетравматичным расставанием.

Намеренно использовал крайне провокационную формулировку, чтобы максимально чётко показать суть.

Понятно, что у психолога может быть 50-100 клиентов в месяц, и «со всеми не натрахаешься».

Но со всеми и не надо: для кого-то такая форма отыгрывания не является актуальной, кто-то не понравится психологу, с кем-то это невозможно по причине несовпадения пола / ориентации, кому-то именно этот психолог не вкатывает.

Тезис, который я хочу донести, в более мягкой форме может звучать так: либидо — мощный двигатель развития личности, а фрустрированное либидо — источник проблем и тараканов в психике.

И степень его реализации (или не-реализации) следует выбирать не на основании этических кодексов и догм психоанализа, а исходя из соображений целесообразности.

Да, это риски, и они — огромны. Риски, в первую очередь, для терапевта: включая риск потери профессиональной идентичности. Но, как и любые другие риски, их нужно либо включить в стоимость работы, либо признать неприемлемыми и заняться другой деятельностью.

Риски и для клиента, чего уж тут скрывать. Но у него тут поддержки больше со стороны сообщества.

Поймите правильно, я не про «сексотерапию» (хотя, если бы она была, было бы интересно почитать исследования по ней). Я лишь про то, что радикальная честность с собой и клиентом даже в таких щепетильных вопросах — охуенная штука.

И да, здесь сложно будет остаться профессионалом и не улететь в свои психотравмы (есть и корректный вариант: улететь, но улёт этот включить в качестве части терапии). Но кто сказал, что быть терапевтом — легко?

Наркотики

Ещё один табуированный кусок: запрос клиента на совместное употребление наркотика с терапевтом (я сюда и алкоголь включаю, и совместные перекуры, не только всякую запрпещёнку).

И это тоже «нельзя». Почему? Потому, что неэтично. Почему неэтично? Потому, что так в книжке / кодексе написано.

Нет, наркотики — это плохо, и я не призываю их употреблять и вообще как либо нарушать законодательство, но некоторые из них вполне разрешены (тот же алкоголь, например), будем считать, что речь о них.

Так вот, зачастую такой запрос является запросом на близость, на хотя бы однократный опыт настоящей, подлинной близости, на совместное с кем-то нарушение табу, на доверие — предельное доверие себе и Другому.

В [пусть даже экзогенном] психозе открывается возможность испытать, по выражению одного человека, имени которого я не могу здесь привести, «контакт не личностей, а сущностей».

И это страшно: «а вдруг он приклеится ко мне после этого?», «а вдруг он заложит меня правоохранителям / этическому комитету», и — самое страшное, настолько страшное, что почти всегда скрываемое — «а вдруг мне понравится».

Мы (психологи и прочая братия) сами боимся близости, сами чувствуем базовую некомпетентность, сами жаждем созависимости, даже после длительной личной терапии и кучи супервизий — мы это всё-равно мы.

Ну, что могу сказать, «коллеги», наша трусость не должна быть проблемой клиента. Кто там чего про этику говорил?

И, опять же, я не призываю идти бухать с клиентом по первому его предложению / требованию. Не хотите — не идите. Но в том-то и фишка, что «если не хотите», а не «когда мамка (ассоциация) не разрешает».

Рок-н-ролл

Я не имею в виду здесь конкретный музыкальный жанр: сам предпочитаю всякий metal, кому-то нужна классика, а кто-то вообще по джазу.

Я скорее про метафору, которую он несёт в известной триаде — переход от адаптации к реализации (надо будет раскрыть понятие в одном из следующих текстов).

Клиенты не задерживаются у нас случайно: они интуитивно ощущают некий потенциал в этом взаимодействии. И мы, если будем достаточно честны с собой, сможем сказать, что где-то, подчас не осознавая этого, чувствуем его. Для себя.

Так зачем же этому препятствовать?

Если уж мы встретились, пусть и в таком странном сеттинге, если уж не разбежались через 5-10 сессий, если напихали друг в друга экстернализаций и покрыли проекциями, то почему бы не поиметь с этого профит?

«Хорошему терапевту от вас нужны только деньги»? Влажные мечты и проявление трусости вижу я в этой фразе.

Хорошему терапевту нужна реализация рядом с вами и ваша — рядом с ним (на некотором участке жизненного пути).

Терапия как созависимость

«Но ты же предлагаешь созависимость?» — скажет мне возмущённый читатель. Угу, именно её.

Есть известная метафора «терапии как суррогата взросления».

Но для меня сейчас более актуальной выглядит другая — терапия как созависимость, из которой можно корректно выйти.

Травматики склонны к созависимости, и мы ничего не можем с этим сделать. И не надо мне про треугольники, шаги и прочую хрень рассказывать — не можем, давайте будем честными хотя бы в рамках нашего междусобойчика.

Для них — это повторяющийся сценарий, из которого не получается выйти, поскольку выйти — слишком страшно (нельзя ведь).

И мы можем показать, что можно. Своим примером — в том числе. И дать опыт компетентности (именно в широком смысле, как базового чувства «я могу»). Да, это будет больно. Но терапия — это вообще больно, так стоит ли удивляться?

Но чтобы достоверно и аутентично выйти из созависимости, в неё нужно зайти. Не следует этого бояться, следует к этому стремиться. Ведь пока ты сам не преодолеешь наиболее страшное, именно сам, не с помощью чудесного спасителя, хрен ты в себе обретёшь это чувство.

А что если терапевт не справится? Если он войдёт в созависимость сам и затащит туда клиента, и не сможет вырулить это в направлении роста обоих?

Значит, это фейл терапевта и вред для клиента. Такое тоже бывает. Медики мрачно шутят: «у каждого врача своё кладбище». У хорошего терапевта — тоже.

Обнажённая сессия как терапевтическая фантазия и личный опыт

Думаю, по крайней мере, часть читателей захочет сказать, что я это всё пишу из-за угрызений совести и желания оправдаться, не говоря правды.

Так вот, у меня были / есть двойные отношения, в т.ч. сексуальные, да ещё и с обеих сторон — и в качестве терапевта и в качестве клиента. Говорю прямо и не стесняясь. Подробностей и имен, естественно, не скажу, но вот то, что я написал — это мой опыт, и я имею право о нём сказать, если сочту нужным.

Оправдываться? А за что и перед кем? Вины не чувствую. И вам того же желаю.

Цинично? Возможно. Но я бы сказал: «трезво и честно».

У меня есть фантазия, навеянная Бюдженталем и его «раздеванием клиентки». Легко раздевать кого-то, когда ты сам в [условном, здесь — как символ, а не как предмет одежды] белом халате.

А как насчёт того, чтобы обнажиться — и физически, и психически самому? Как насчёт взаимной открытости и взаимного же доверия?

Проявить собственную тревогу, уязвимость и самые базовые защиты? И остаться в этом всём терапевтом, способным к анализу и принятию ответственности?

Кажется, это будет интересным опытом, который я постараюсь реализовать, как только буду готов сам и появится подходящий контекст.

Радикально? Неэтично?

Х.з., мне кажется, эффективно и честно. Но, справедливости ради, такого опыта не имею, могу и ошибаться.

И, да, сложно: сложно сделать так, чтобы это не было насилием, сложно развить в себе достаточного уровня чуткость и аналитические способности, чтобы понять, с кем и когда это делать целесообразно, сложно не улететь в вину, сложно не поддаться социальной критике и не испугаться маргинальности такого поступка.

Но я действительно хочу когда-нибудь стать хорошим терапевтом, поэтому сложность чего-то не должна быть сдерживающим препятствием.

Амораль

Именно так: слитно и с буквой «а» в начале слова. Она очень проста: можно всё (как ни банально звучит), но целесообразно делать это так, чтобы оно вело к реализации, а не ретравматизации.

Можно всё, но следует стремиться к тому, чтобы на некотором уровне меты оно было не во вред и способствовало реализации.

Как это завернуть в метод — понятия не имею, да и чувствую, что если я попытаюсь это сделать, получится ещё один ригидный и отстойный «кодекс».

Не, нафиг. Идти и ошибаться. И да, травмироваться самому. И — трижды да — травмировать других. В т.ч. беззащитных, доверившихся и невиновных. И только так.

Только так возможно (даже если пытаться «быть профессионалом с высокими этическими стандартами»). Только так и можно, и никак иначе.

Что можем — делаем, чего не можем — не делаем. Выборов нет, и всё предельно просто.

Хочу немного подрихтовать свой медийный образ «мальчика, который был психом, а сейчас даже мозгоправ». Просто потому, что этот образ неполон, и части дерьма в нём просто нет.

Подобными историями любят тыкать в людей, находящихся в апатии / абулии / тревоге и т.п. состояниях, и я не хочу в этом участвовать даже косвенно. Им и без меня хуёво. Официально заявляю: давайте всем таким «тыкателям» ссылку на этот пост

В общем, я в яме.

Достижения недели: я помылся; смог не упасть, когда гулял с Нюфом. Писать толком не могу, четвертый день смотрю в черновик, ни строчки не добавил. Сплю целыми днями, а когда не сплю, смотрю в открытый монитор, толком читать даже тупняковые сайты не могу.

Я всё ещё способен работать, но на что-то большее не хватает. Мне страшно писать это, я боюсь «распугать всех своих клиентов», но по итоговой суммарной оценке «лучше сказать, чем нет». И это тоже достаточно постыдный для меня момент.

Эмоционально-волевой кредит потрачен, даже в овердрафт влез.

Но я не об этом, это лишь контекст. Скажу банальность, которой трудно придать подходящую форму, но скажу: менталка — это пиздец, и самая лучшая психо- и фармакотерапия не всегда вывозит. Это не значит, что они не имеют смысла, но это про то, что их не всегда достаточно.

Я не хочу говорить стандартную фигню про «всё будет хорошо», «это нормально» и «держитесь». Я понятия не имею, будет ли; я считаю, что если человеку хреново, он имеет полное право не считать это нормальным; и я понимаю, что далеко не всегда есть возможность и / или желание держаться.

Я даже не буду утверждать, что лечение — это то, «чем нужно заниматься, а не страдать».

Кому нужно — тот пусть и занимается. Не хочу быть ворчливым депрессариком и обесценивать чьи-нибудь усилия, это хорошо, действительно хорошо, даже охуенно, когда есть силы что-то со всем этим делать, но есть они не всегда.

Со всем своим багажом знаний и навыков я до сих пор не знаю, что можно сказать человеку, находящемуся «за горизонтом событий» пиздеца. И можно ли вообще. Известная мне физика запрещает слать сигналы из глубин одной чёрной дыры в «центр» другой.

Но я попытаюсь. Лучи эмпатии всем, кто там был или находится.

Вы не обязаны быть «героями». И за многими «показательными примерами» стоит лишь правильный маркетинг.

Иногда решений просто нет. Не «вы недостаточно хотите их найти», а их просто нет. Физически нет.

Мой ПТ говорит, что в таких случаях важно присутствие. Я не могу присутствовать. Дело не в расстояниях, у меня просто нет на это сил.

Но есть интенция. И в моём мире она тоже может иметь какую-то ценность. И если хоть до кого-то этот сигнал долетит, значит вся эта херня уже была не зря.

Нахрен я это пишу? Просто хочу, чтобы в потоке успешных успехов и достижений достигаторов было что-нибудь менее агрессивное и (надеюсь, у меня получится) более валидирующее. Мне несколько помог исходный пост (по крайней мере, почти 4k относительно связных символов я после него смог набрать), и я хочу попробовать «передать добро» дальше.

P.s.: И, пожалуйста, если / когда я вылезу и снова напишу какую-нибудь длинную хрень или ещё что-то сделаю, не надо предъявлять её себе (и другим) как «вот ему было хуёво, но он смог и сделал [, а ты нет]»: если у вас возникнет такое желание, значит у меня совсем не получилось донести то, что я хочу.

Sed ut perspiciatis, unde omnis iste natus error sit voluptatem accusantium doloremque laudantium, totam rem aperiam eaque ipsa, quae ab illo inventore veritatis et quasi architecto beatae vitae dicta sunt, explicabo. Nemo enim ipsam voluptatem, quia voluptas sit, aspernatur aut odit aut fugit, sed quia consequuntur magni dolores eos, qui ratione voluptatem sequi nesciunt, neque porro quisquam est, qui dolorem ipsum, quia dolor sit, amet, consectetur, adipisci velit, sed quia non numquam eius modi tempora incidunt, ut labore et dolore magnam aliquam quaerat voluptatem. Ut enim ad minima veniam, quis nostrum exercitationem ullam corporis suscipit laboriosam, nisi ut aliquid ex ea commodi consequatur? Quis autem vel eum iure reprehenderit, qui in ea voluptate velit esse, quam nihil molestiae consequatur, vel illum, qui dolorem eum fugiat, quo voluptas nulla pariatur? At vero eos et accusamus et iusto odio dignissimos ducimus, qui blanditiis praesentium voluptatum deleniti atque corrupti, quos dolores et quas molestias excepturi sint, obcaecati cupiditate non provident, similique sunt in culpa, qui officia deserunt mollitia animi, id est laborum et dolorum fuga. Et harum quidem rerum facilis est et expedita distinctio. Nam libero tempore, cum soluta nobis est eligendi optio, cumque nihil impedit, quo minus id, quod maxime placeat, facere possimus, omnis voluptas assumenda est, omnis dolor repellendus. Temporibus autem quibusdam et aut officiis debitis aut rerum necessitatibus saepe eveniet, ut et voluptates repudiandae sint et molestiae non recusandae. Itaque earum rerum hic tenetur a sapiente delectus, ut aut reiciendis voluptatibus maiores alias consequatur aut perferendis doloribus asperiores repellat.

Содержательная часть

Банальность напишу, просто ассоциация в разговоре всплыла. Ничто так не усиливало мою суицидальность, как фраза «надо жить!» в различных её вариациях. 

Ни отсутствие денег, ни неспособность работать, ни сложности в межличностных — всё это такие мелочи по сравнению с тем, что ты испытываешь в кабинете у психолога / психиатра, когда тот говорит тебе, что жить, дескать, надо. 

Угу. Тебе надо, ты и живи, сука. 

Это мерзкое приторное лицемерие холёного хрюнделя, чья долбанная жоповозка за две-три твоих годовых зарплаты припаркована прямо под окном кабинета, в котором ты сидишь. Чья грёбанная жена ждёт его дома с его грёбанными детьми. Чья лживая мина лоснится и выражает самодовольство: «жизнь прекрасна!».

А ты — один, и завидуешь персонажам поговорки, которым есть, что доедать, пусть и без соли.

Я не про то, что не нужно работать с суицидентами. Нужно. Они такие же люди, как и все остальные. И некоторые из них нуждаются в помощи, даже если это помощь психолога (как ни странно, людям порой надо просто, чтобы их выслушали). 

Да, я в курсе, что суициды — это про психиатров, а не про психологов, я помню. Но тогда мне было пофиг, и я шёл ко всем, кто был в доступе.

Не надо им (нам, чего уж там) врать. Нам и без вас плохо. Я вылез до какой-то степени из этой задницы. И желание выпилиться (на время?) отпустило. 

Но стал бы я проходить этот путь, если бы знал, что придётся преодолеть? Не знаю. Уверен ли я в правильности выбора? Не уверен. 

Впрочем, я в принципе не верю в выбор и выборы. 

Дорогие мозгоправы! Не врите своим клиентам / пациентам. Боитесь, что его самоубийство скажется на вашей репутации / ментальном состоянии? Так и скажите: я боюсь. Не «тебе надо жить», а «я боюсь». 

Испытываете к нему симпатию? Скажите прямо: ты мне нравишься, чувак, я хочу, чтобы ты был, мир с тобой чуть лучше, чем без тебя.

И не рассказывайте мне, что «моим родственникам будет плохо», даже если ситуация, когда это не так, для вас непредставима. Не врите, пожалуйста.

Не хотите мучиться по ночам? Идите на терапию. 

Не можете / не хотите? Просто молчите. Один из моих мозгоправов имел очень высокие шансы мне помочь. Всё, что ему нужно было делать — не открывать свой долбанный рот. Жевать, а не говорить. 

Не врать. Не обманывать. Не говорить, что для нас лучше. 

Даже фраза о том, что вам слишком страшно признаться себе, что вам на самом деле на нас пофиг, что вы мечтаете о том, чтобы мы скорее сдохли и не трахали вам мозг, сказанная искренне, будет большей поддержкой чем это стандартное и безжизненное «надо жить».

Позвольте нам решать, нужна ли нам самим наша же собственная жизнь. Возможно, если хоть кто-то хоть когда-то признает это право, то и избавиться от неё станет не такой уж и привлекательной идеей. 

И не обманывайте в этом. Я знаю, как тяжело быть последним (или одним из последних, свечку не держал), с кем разговаривал суицидент. И я знаю, как важно для него, чтобы его не обманывали в этом разговоре.

Есть лишь одна вещь, которая хуже, чем «тебе надо жить»: «я принимаю твой выбор, но тебе надо жить». Это вообще убийственная штука.

Принуждение к жизни — не менее страшная хрень, чем принуждение к смерти. Порой именно она и подталкивает к роковому решению. Особенно в сочетании и указаниями, как и почему именно жить надо.

Не врите нам. И не отбирайте наше право на смерть. Вы, вроде, научились признавать право на жизнь, теперь — следующий уровень. Я верю в вас, несмотря ни на что. Если действительно хотите помочь, научитесь видеть в нас людей, людей полноценных, имеющих право решать, что нам нужно, а что нет. 

Будьте честны, и мы отплатим тем же.

И да, если я где-то когда-то кому-то что-то подобное сказал, простите меня. Простите за слабость и трусость.